Гейне генрих - цитаты, афоризмы, высказывания, фразы. Гейне генрих - цитаты, афоризмы, высказывания, фразы Генрих гейне цитаты на немецком с переводом

В сущности, все равно, за что умираешь; но если умираешь за что-нибудь любимое, то такая теплая, преданная смерть лучше, чем холодная, неверная жизнь.
Все здоровые люди любят жизнь.
Глупец тот, кто пытается прикрыть собственное ничтожество заслугами своих предков.
Для любви не существует вчера, любовь не думает о завтра. Она жадно тянется к нынешнему дню, но этот день нужен ей весь, неограниченный, неомраченный.

…Доброта всегда одержит верх над красотой.
Единственная красота, которую я знаю, – это здоровье.
Если великая страсть овладевает нами во второй раз в жизни, у нас, к сожалению, нет уже прежней веры в ее бессмертие…
Есть вещи между землей и небом, которые не в состоянии понять не только наши философы, но и самые обыкновенные дураки.
Как ни ужасна война, все же она обнаруживает духовное величие человека, бросающего вызов своему сильнейшему врагу наследственному – смерти.
Любовь! Это самая возвышенная и победоносная из всех страстей! Но ее всепокоряющая сила заключается в безграничном великодушии, в почти сверхчувственном бескорыстии.
Мудрецы придумывают новые мысли, а глупцы распространяют их.
Мудрые люди обдумывают свои мысли, глупые – провозглашают их.
Не быть подчиненным никакому закону – значит быть лишенным самой спасительной защиты, ибо законы должны нас защищать не только от других, но и от себя самих.
Не занятый делом человек никогда не может насладиться полным счастьем, на лице бездельника вы всегда найдете отпечаток недовольства и апатии.
Нравственность – это разум сердца.
Странное дело! Во все времена негодяи старались маскировать свои гнусные поступки преданностью интересам религии, нравственности и любви к отечеству.
Талант мы угадываем по одному– единственному проявлению, но чтобы угадать характер, требуется продолжительное время и постоянное общение.
У всякой эпохи свои задачи, и их решение обеспечивает прогресс человечества.
Была ли она добродетельна, я не знаю; однако она была всегда безобразна, а безобразие у женщины – добрая половина пути к добродетели.
В любви, как и в римско-католической религии, существует предварительное чистилище, в котором, прежде чем попасть в подлинный вечный ад, привыкаешь к тому, что тебя поджаривают.
В письме другу: «Если ты срочно не вышлешь мне сорок талеров, я буду голодать за твой счет».
В произведениях некоторых модных писателей мы находим сыскные приметы природы, но никак не ее описание.
В созданиях всех великих поэтов, в сущности, нет второстепенных персонажей, каждое действующее лицо есть на своем месте главный герой.
В темные времена народами лучше всего руководили с помощью религии – ведь в полной темноте слепой является лучшим проводником: он различает дорогу и тропы лучше зрячего.
Великий гений образуется с помощью другого гения не столько ассимиляцией, сколько посредством трения.
Весь мир надорван по самой середине. А так как сердце поэта – центр мира, то в наше время оно тоже должно самым жалостным образом надорваться. В моем сердце прошла великая мировая трещина.
Всякий, кто женится, подобен дожу, сочетающемуся браком с Адриатическим морем: он не знает, что скрывается в той, кого он берет в жены, – сокровища, жемчуга, чудовища, неизведанные бури?
Где кончается женщина, там начинается дурной мужчина.
Глубочайшая истина расцветает лишь из глубочайшей любви.
Грубая память народов хранит только имена их притеснителей да свирепых героев войны. Дерево человечества забывает о тихом садовнике, который пестовал его в стужу, поил в засуху и оберегал от вредителей; но оно верно хранит имена, безжалостно врезанные в его кору острой сталью.
Да, женщины опасны; но красивые не так опасны, как те, которые обладают умственными преимуществами более, чем физическими. Ибо первые привыкли к тому, чтобы мужчины ухаживали за ними, между тем как последние идут навстречу самолюбию мужчин и, приманивая их лестью, добывают больше поклонников.
Дети моложе нас, они еще помнят, как тоже были деревьями и птицами, и поэтому еще способны их понимать; мы же слишком стары, у нас слишком много забот, а голова забита юриспруденцией и плохими стихами.
Добродетельным всякий может быть в одиночку; для порока же всегда нужны двое.
Достаточно мне увидеть, что кто-нибудь оспаривает бытие Божье, как меня охватывает такое странное беспокойство, такая тоскливая жуть, какие я испытывал когда-то в лондонском Нью-Бедламе, когда, будучи окружен толпой безумцев, я потерял из виду моего провожатого. «Бог есть все, что существует», и всякое сомнение в нем есть сомнение в жизни, есть смерть.
Если твой глаз соблазняет тебя – вырви его. Если рука твоя соблазняет тебя – отруби ее. Если язык твой соблазняет тебя – откуси его. А если тебя соблазняет твой разум, то стань католиком.
Если человек хочет застрелиться, он всегда имеет на то достаточные причины. Но знает ли он сам эти причины – это другой вопрос. До последней минуты мы разыгрываем с собою комедию. Умирая от зубной боли в сердце, мы жалуемся на зубную боль.
Есть юмор идей, совмещение мыслей, которые никогда не встречались еще друг с другом в человеческой голове, гражданский брак между шуткой и мудростью.
Железные дороги убивают пространство.
Женская ненависть, собственно, та же любовь, только переменившая направление.
Женщина – одновременно яблоко и змея.
Женщины знают только один способ нас осчастливить и тридцать тысяч способов сделать нас несчастными.
Женщины творят историю, хотя история запоминает лишь имена мужчин.
За тучными коровами следуют тощие, за тощими – полное отсутствие говядины.
Замечено, что священники всего мира – раввины, муфтии, доминиканцы, консисторские советники, попы, бонзы, – короче, весь дипломатический корпус божий, – отличаются фамильным сходством лиц, характерным для людей одного промысла.
Изображение на монете – предмет не безразличный для политики. Так как люди столь искренне любят деньги и, несомненно, любовно созерцают их, дети часто воспринимают черты того государя, который вычеканен на монете, и на бедного государя падает подозрение в том, что он – отец своих подданных.
Иные воображают, будто совершенно точно знают птицу, если видели яйцо, из которого она вылупилась.
Иных надо бить палками при жизни. После смерти их нельзя наказать, нельзя опозорить: они не оставляют имени.
История литературы – это большой морг, где всякий отыскивает покойников, которых любит или с которыми состоит в родстве.
К сожалению, никогда нельзя точно установить, когда именно любовь приобретает наибольшее сходство с адом, и когда – с раем, подобно тому как не знаешь, переряженные ли чертями ангелы встречают тебя там или, пожалуй, черти могут иной раз оказаться переряженными ангелами.
Каждый отдельный человек – целый мир, рождающийся и умирающий вместе с ним, под каждым надгробным камнем – история целого мира.
Каждая эпоха, приобретая новые идеи, приобретает и новые глаза.
Каждый автор, как бы он ни был велик, желает, чтобы его творенье хвалили. И в Библии, этих мемуарах божьих, сказано совершенно ясно, что создал он человека ради славы своей и хвалы.
Как в маленькой рюмке воды заключается целый мир необычайных маленьких зверюшек, которые так же свидетельствуют о могуществе божьем, как и величайшие бестии, так самый маленький альманах муз подчас содержит в себе громадное множество мелких стихоплетов, которые представляются внимательному исследователю не менее интересными, чем величайшие слоны литературы. Воистину велик Господь!
Смех заразителен, так же как и зевота.
Как разумные люди бывают часто очень глупы, так глупцы подчас отличаются сообразительностью.
Как театры сгорают по нескольку раз прежде чем, точно феникс из пепла, вознестись в роскошной постройке, так же бывает и с некоторыми банкирами: нынче дом ** после трех или четырех банкротств блистает наиболее блистательно. После каждого пожара он поднимался еще в большем великолепии – кредиторы не были застрахованы.
Книге необходимы сроки, как ребенку. Все наскоро, в несколько недель написанные книги возбуждают во мне известное предубеждение против автора. Порядочная женщина не производит ребенка на свет до истечения девятого месяца.
Когда-то я думал, что всего ужаснее женская неверность, и, чтобы выразиться как можно ужаснее, я называл женщин змеями. Но, увы! Теперь я знаю: самое ужасное – то, что они не совсем змеи; змеи ведь могут каждый год сбрасывать кожу и в новой коже молодеть.
Лесть является настоятельной потребностью красивых мужчин, специальность которых в том и заключается, что они красивые мужчины.
Любовь к свободе – цветок темницы, и только в тюрьме чувствуешь цену свободы.
Легко прощать врагов, когда не имеешь достаточно ума, чтобы вредить им, и легко быть целомудренному человеку с прыщеватым носом.
Люди, ничем не примечательные, конечно, правы, проповедуя скромность. Им так легко осуществлять эту добродетель.
Моим девизом остается: искусство есть цель искусства, как любовь есть цель любви и даже как самая жизнь есть цель жизни.
Не будь у меня жены и попугая, я бы давно покончил с собой.
Не мы хватаем идею, идея хватает и гонит нас на арену, чтобы мы, как невольники-гладиаторы, сражались за нее. Так бывает со всяким истинным трибуном или апостолом.
Некая девушка решила: «Это, должно быть, очень богатый господин, раз он так безобразен». Публика рассуждает так же: «Это, должно быть, очень ученый человек, раз он такой скучный». Отсюда успех многих немцев в Париже.
Ни у одного народа вера в бессмертие не была так сильна, как у кельтов; у них можно было занимать деньги, с тем что возвратишь их в ином мире.
Никогда не говорить об отношении к евреям! Испанец, который каждую ночь во сне беседует с Божьей Матерью, из деликатности ни за что не коснется ее отношений к Богу-Отцу: самое беспорочное зачатие все-таки остается зачатием.
Ничто не уязвляет мужчину сильнее мелких женских булавочных уколов. Мы готовы к могучим ударам меча, а нас щекочут в самых чувствительных местах!
О мертвых следует говорить только хорошее, но о живых следует говорить только дурное.
О, этот рай! Удивительное дело: едва женщина поднялась до мышления и самосознания, как первой ее мыслью было: новое платье!
Первый, кто сравнил женщину с цветком, был великим поэтом, но уже второй был олухом.
Переводчик по отношению к автору – то же, что обезьяна по отношению к человеку.
Перед смертью: Бог меня простит, это его ремесло.
Позднейшие произведения истинного поэта отнюдь не значительнее ранних; нет, первый ребенок не хуже второго, только роды потом бывают легче.
Прелесть весны познается только зимою, и, сидя у печки, сочиняешь самые лучшие майские песни.
Прошлое – родина души человека. Иногда нами овладевает тоска по чувствам, которые мы некогда испытывали. Даже тоска по былой скорби.
Редко можно разглядеть трещину в колоколе, и узнается она лишь по звуку.
Русские уже благодаря размерам своей страны свободны от узкосердечия языческого национализма, они космополиты или, по крайней мере, на одну шестую космополиты, поскольку Россия занимает почти шестую часть всего населенного мира.
Руссо – звезда, смотрящая с высоты; он любит людей сверху.
С тех пор как вышло из обычая носить на боку шпагу, совершенно необходимо иметь в голове остроумие.
Самое действенное противоядие против женщин – это женщины; правда, это означает изгонять Сатану Вельзевулом, и к тому же такое лекарство часто пагубнее самой болезни.
Свидетельство о крещении служит входным билетом к европейской культуре.
Серьезность проявляется с тем большей силой, если ей предшествует шутка.
Сколь многие начинали с намерения опорочить церковь, восстать против нее – и внезапно изменяли свои взгляды, и падали на колени, и поклонялись. Со многими случилось то же, что с Валаамом, сыном Боеровым, который пустился в путь, чтобы проклясть Израиль, и вопреки своим намерениям благословил его. Отчего? Ведь услышал он всего-навсего ослиный глас.
Слепой шарлатан на рынке продает воду, предохраняющую от слепоты. Он не верил в нее и ослеп.
Слуги, не имеющие господина, не становятся от этого свободными людьми – лакейство у них в душе.
Страдание нравственное легче вынести, чем физическое, и, если бы, например, мне дали на выбор больную совесть или больной зуб, я избрал бы первое.
Странная вещь – патриотизм, настоящая любовь к родине! Можно любить свою родину, любить ее целых восемьдесят лет и не догадываться об этом; но для этого надо оставаться дома. Любовь к немецкой отчизне начинается только на немецкой границе.
Сущность музыки – откровение, о ней нельзя дать никакого отчета, и подлинная музыкальная критика есть наука, основанная на откровении.
Такую роль играет в искусстве имя мастера. Если принц надевает перстень с богемской стекляшкой, ее будут принимать за бриллиант, а если бы нищий стал носить перстень с бриллиантом, все-таки решили бы, что это – просто стекло.
Там, где кончается здоровье, там, где кончаются деньги, там, где кончается здравый человеческий рассудок, – там повсюду начинается христианство.
Те, кто здесь, на земле, пил чашу радости, расплатятся там, наверху, похмельем.
Теперь не строят готических соборов. В былое время у людей были убеждения; у нас, современников, есть лишь мнения; а мнения мало для того, чтобы создать готический храм.
То хорошо у нас, немцев, что никто еще не безумен настолько, чтобы не найти еще более сумасшедшего, который понимал бы его.
Только великий поэт может понять поэзию своего времени. Поэзию прошлого легче понять.
Только решетка отделяет юмор от дома умалишенных.
Только родственная скорбь исторгает слезы, и каждый, в сущности, плачет о себе самом.
Только у гения есть для новой мысли и новое слово.
Тот, кто видит своего бога страдающим, легче переносит собственные страдания.
Тот, кто находится высоко, должен так же подчиняться обстоятельствам, как флюгер на башне.
Чем крупнее человек, тем легче попадают в него стрелы насмешек. В карликов попадать гораздо труднее.
Чтобы победить самые тяжелые страдания, есть два средства: это опиум – и работа.
Кто любит народ, должен сводить его в баню.
Чтобы тебя любили как следует, всем сердцем, нужно самому страдать. Сострадание – высшее освящение любви, может быть – сама любовь. Из всех богов, когда-либо живших, Христос поэтому и любим больше всех других. Особенно женщинами…
Юмор, как плющ, вьется вкруг дерева. Без ствола он никуда не годен.
Я человек самого мирного склада. Вот чего я хотел бы: скромная хижина, соломенная кровля, но хорошая постель, хорошая пища, очень свежее молоко и масло, перед окном цветы, перед дверью несколько прекрасных деревьев, и, если Господь захочет вполне осчастливить меня, он пошлет мне радость – на этих деревьях будут повешены этак шесть или семь моих врагов. Сердечно растроганный, я прощу им перед их смертью все обиды, которые они мне нанесли при жизни. Да, надо прощать врагам своим, но только после того, как их повесят.
Я бы не сказал, что женщины не имеют характера, – просто у них каждый день другой характер.
Я ненавижу всякое отступничество и не мог бы отречься ни от одной немецкой кошки, ни от одной немецкой собаки, как бы невыносимы ни были для меня ее блохи и ее верность.
Англичане берут в рот дюжину односложных слов, жуют их, глотают их, и выплевывают, – и это называется английским языком.
Молчание – английский способ беседовать.
Фридрих Великий имеет большие заслуги перед немецкой литературой; между прочим, ту, что свои стихи он издал по-французски.
У англичан больше мнений, чем мыслей. У нас, немцев, наоборот, так много мыслей, что мы не успеваем даже составить себе мнение.
Еврей Фульд избран в парламент. Я очень рад этому; значит, равноправие евреев вполне осуществилось.
Прежде только гениальный еврей мог пробиться в парламент; но если уж такая посредственность, как Фульд, пробивается, – значит, нет больше различий между евреями и неевреями.
В Италии музыка стала нацией. У нас на севере дело обстоит совсем иначе; там музыка стала человеком и зовется Моцартом или Мейербером.
Англичане рядом с итальянцами все, как один, напоминают статуи с отбитыми кончиками носов.
Каждый человек – это мир, который с ним рождается и с ним умирает; под всякой могильной плитой лежит всемирная история.
Любовь – это зубная боль в сердце.
Все свое состояние я завещаю жене, при условии, что она опять выйдет замуж. Я хочу быть уверен, что хотя бы один мужчина будет оплакивать мою смерть.
Главная цель постановщика оперы – устроить так, чтобы музыка никому не мешала.
Если мы отдаем некоторое предпочтение Гёте перед Шиллером, то лишь благодаря тому незначительному обстоятельству, что Гёте, ежели бы ему в его творениях потребовалось подробно изобразить такого поэта, был способен сочинить всего Фридриха Шиллера, со всеми его Разбойниками, Пикколомини, Луизами, Мариями и Девами.
У каждой эпохи свои изъяны, которые прибавляются к изъянам более ранних эпох; именно это мы называем наследием человечества.
Мы, немцы, поклоняемся только девушке, и только ее воспевают наши поэты; у французов, наоборот, лишь замужняя женщина является предметом любви как в жизни, так и в искусстве.
Немецкий язык в сущности богат, но в немецкой разговорной речи мы пользуемся только десятой долей этого богатства; таким образом, фактически мы бедны словом.
Французский язык в сущности беден, но французы умеют использовать все, что в нем имеется, в интересах разговорной речи, и поэтому они на деле богаты словом.

В бутылках я вижу ужасы, которые будут порождены их содержимым; мне представляется, что передо мною склянки с уродцами, змеями и эмбрионами в естественнонаучном музее.

Не занятый делом человек никогда не может насладиться полным счастьем, на лице бездельника вы всегда найдёте отпечаток недовольства и апатии.

Ни у одного народа вера в бессмертие не была так сильна, как у кельтов; у них можно было занимать деньги, с тем что возвратишь их в ином мире.

Бог простит мне глупости, которые я наговорил про него, как я моим противникам прощаю глупости, которые они писали против меня, хотя духовно они стояли настолько же ниже меня, насколько я стою ниже тебя, о Господи!

Бог сотворил рогатый скот потому, что мясные супы подкрепляют человека, ослов сотворил затем, чтобы они служили для сравнений, а самого человека - чтобы он ел мясные супы и не был ослом.

Как ни ужасна война, всё же она обнаруживает духовное величие человека, бросающего вызов своему сильнейшему наследственному врагу - смерти.

Всякий имеет право быть глупым.

Глупец тот, кто пытается прикрыть собственное ничтожество заслугами своих предков.

Женщины, к сожалению, способны делать нас счастливыми всего только на один лад, в то время как у них имеется тридцать тысяч способов сделать нас несчастными.

Гомеопатческий принцип, согласно которому от женщины нас излечивает женщина, пожалуй, более всего подтверждается опытом.

Я совсем не хочу сказать, что женщины лишены всякого характера. Упаси бог! Наоборот, у них ежедневно новый характер.

Не быть подчинённым никакому закону - значит быть лишённым самой спасительной защиты, ибо законы должны нас защищать не только от других, но и от себя самих.

Единственная красота, которую я знаю, - это здоровье.

Все здоровые люди любят жизнь.

Ангелы зовут это небесной отрадой, черти адской мукой, люди - любовью.

Что такое любовь? Это зубная боль в сердце.

Любовь! Это самая возвышенная и победоносная из всех страстей! Но её всепокоряющая сила заключается в безграничном великодушии, в почти сверхчувственном бескорыстии.

Для любви не существует вчера, любовь не думает о завтра. Она жадно тянется к нынешнему дню, но этот день нужен ей весь, неограниченный, неомрачённый.

Что такое музыка? Она занимает место между мыслью и явлением; как предрассветная посредница, стоит она между духом и материей; родственная обоим, она отлична от них; это дух, нуждающийся в размеренном времени; это материя, но материя, которая обходится без пространства.

Красивые мысли нередко служат костылями хромым мыслям.

Мудрые люди обдумывают свои мысли, глупые - провозглашают их.

Нравственность - это разум сердца.

С тех пор как вышло из обычая носить на боку шпагу, совершенно необходимо иметь в голове остроумие.

Когда порок грандиозен, он меньше возмущает.

Странное дело! Во все времена негодяи старались маскировать свои гнусные поступки преданностью интересам религии, нравственности и любви к отечеству.

прогресс

У всякой эпохи свои задачи, и их решение обеспечивает прогресс человечества.

Чтобы писать совершенную прозу, надо обладать также поэтическим талантом.

В тёмные времена народами лучше всего руководили с помощью религии - ведь в полной темноте слепой является лучшим проводником: он различает дорогу и тропы лучше зрячего. Однако поистине глупо, когда уже наступил день, всё ещё пользоваться в качестве проводников старыми слепцами.

В сущности, всё равно, за что умираешь; но если умираешь за что-нибудь любимое, то такая тёплая, преданная смерть лучше, чем холодная, неверная жизнь.

Если великая страсть овладевает нами во второй раз в жизни, у нас, к сожалению, нет уже прежней веры в её бессмертие.

Талант мы угадываем по одному единственному проявлению, но чтобы угадать характер, требуется продолжительное время и постоянное общение.

на другие темы

Добрый находит на земле рай для себя, злой же здесь предвкушает свой ад.

Есть вещи между землёй и небом, которые не в состоянии понять не только наши философы, но и самые обыкновенные дураки.

Легко, например, прощать своим врагам, когда случайно не обладаешь достаточным умом, чтобы иметь возможность повредить им, и также легко не обольщать женщин, если ты наделён слишком уж неприглядным носом.

Первая добродетель германцев - известная верность, несколько неуклюжая, но трогательно великодушная верность. Немец бьётся даже за самое неправое дело, раз он получил задаток или хоть спьяну обещал своё содействие.

Показано 1-18 из 141

Изобрели средство, которое действует с обратной силой и благодаря которому всякая глупость может считаться как бы не совершённою или может даже превратиться в мудрость. Средство это совершенно простое, и заключается оно в заявлении, что глупость совершена или сказана в ироническом смысле. Так-то всё в этом мире движется вперёд: глупость становится иронией, неудачная лесть становится сатирою, природная глупость становится искусным пародированием, истинное безумие - юмором, невежество - блестящим остроумием.

Никакая религия больше не в состоянии обуздать похоть маленьких властелинов земли, они безнаказанно глумятся над вами, их кони топчут ваши посевы, и дочери ваши голодают и продают цветущее тело грязному парвеню, все розы этого мира становятся добычей ветренного племени игроков на бирже и привилегированных лакеев, и от высокомерия богатства и власти ничто не защитит вас - кроме смерти и сатиры.

Какая ужасная болезнь - любовь к женщине! Тут не помогает никакая прививка. Очень разумные и опытные врачи рекомендуют перемену мест и полагают, что с удалением от чародейки рассеиваются и чары. Гомеопатический принцип, согласно которому от женщины нас излечивает женщина, пожалуй, более всего подтверждается опытом.

Моё умственное возбуждение есть скорее результат болезни, чем гениальности. Чтобы хоть немного утешить страдания, я сочинял стихи. В эти ужасные ночи, обезумев от боли, бедная голова моя мечется из стороны в сторону и заставляет звенеть с жестокой веселостью бубенчики изношенного дурацкого колпака.

Женщины опасны; красивые далеко не так опасны, как те, которые обладают умственными преимуществами более, чем физическими. Ибо первые привыкли к тому, чтобы мужчины ухаживали за ними, между тем как последние, играя на себялюбии мужчин и приманивая их лестью, приобретают больше поклонников.

В темные времена народами лучше всего руководили с помощью религии, - ведь в полной темноте слепой является лучшим проводником: он различает дорогу и тропы лучше зрячего. Однако поистине глупо, когда уже наступил день, все еще пользоваться в качестве проводников старыми слепцами.

Христианство возникает как утешение: те, кто в сей жизни насладился обильным счастьем, в будущей поплатятся за него несварением желудка; тех же, кто слишком мало ел, ждёт впоследствии превосходнейший пиршественный стол; и ангелы будут поглаживать синяки от земных побоев.

Уходит счастье без оглядки.
Не любит ветреница ждать.
Рукой со лба откинет прядки,
Вас поцелует - и бежать.
А тётка горе из объятий
Вас не отпустит, хоть стара.
Присядет ночью у кровати,
И вяжет, вяжет до утра.

Сердце, сердце, сбрось оковы
И забудь печали гнёт.
Всё прекрасный май вернёт,
Что прогнал декабрь суровый.
Снова будут увлеченья,
Снова будет мир хорош.
Сердце, всё, к чему ты льнёшь,
Всё люби без исключенья.

Русские уже благодаря размерам своей страны свободны от узкосердечия языческого национализма, они космополиты или, по крайней мере, на одну шестую космополиты, поскольку Россия занимает почти шестую часть всего населенного мира.

Ни у одного народа вера в бессмертие не была так сильна, как у кельтов: у них можно было занимать деньги, с тем что возвратишь их в ином мире. Богобоязненным христианским ростовщикам следовало бы взять с них пример.

Добродетельным всякий может быть в одиночку; для порока же всегда нужны двое.

Легко прощать врагов, когда не имеешь достаточно ума, чтобы вредить им, и легко быть целомудренным человеку с прыщеватым носом.

Оскорбивший никогда не простит. Простить может лишь оскорбленный.

Острить и занимать деньги надо внезапно.

Женщина - одновременно яблоко и змея.

Большие ли глаза у парижанок? Кто знает? Мы не измеряем калибра пушки, которая убивает нас. Велик ли их рот? Кто знает, где у них кончается рот и где начинается улыбка?

Женская ненависть, собственно, та же любовь, только переменившая направление.

Музыка свадебного шествия всегда напоминает мне военный марш перед битвой.

Главная задача постановщика оперы - устроить так, чтобы музыка никому не мешала.

Она выглядит как Венера Милосская: очень старая, без зубов и с белыми пятнышками на желтой коже.

Ауффенбергая не читал. Полагаю, что он напоминает Арленкура, которого я тоже не читал.

Прославленные агнцы кротости вовсе не вели бы себя так смиренно, если бы обладали клыками и когтями тигра. Я могу похвалиться тем, что лишь изредка пользовался этим естественным оружием.

Собака в наморднике лает задом.

Коммунист, который хочет, чтобы Ротшильд поделил с ним свои триста миллионов. Ротшильд посылает ему его долю, составляющую девять су. «А теперь оставьте меня в покое».

Миссия немцев в Париже - уберечь меня от тоски по родине.

Первая добродетель германцев - известная верность, несколько неуклюжая, но трогательно великодушная верность. Немец бьется даже за самое неправое дело, раз он получил задаток или хоть спьяну обещал свое содействие.

У римлян ни за что не хватило бы времени на завоевание мира, если бы им пришлось сперва изучать латынь.

Евреи несли Библию сквозь века как свое переносное отечество.

Каждый человек - это мир, который с ним рождается и с ним умирает; под всякой могильной плитой лежит всемирная история.

Если человек хочет застрелиться, он всегда имеет на то достаточные причины. Но знает ли он сам эти причины - это другой вопрос. До последней минуты мы разыгрываем с собою комедию. Умирая от зубной боли в сердце, мы жалуемся на зубную боль.

Только родственная скорбь исторгает слезы, и каждый, в сущности, плачет о себе самом.

Все свое состояние я завещаю жене, при условии, что она опять выйдет замуж. Я хочу быть уверен, что хотя бы один мужчина будет оплакивать мою смерть.

На смертном одре:
- Бог меня простит, это его ремесло.

Цитаты о Гейне

Если бы он чему-нибудь научился, ему не нужно было бы писать книги.
Соломон Гейне , дядя поэта, гамбургский банкир

В смерти моей прошу винить немецкого поэта Гейне, выдумавшего зубную боль в сердце.
Максим Горький в записке, оставленной при покушении на самоубийство (1887 год)

Он обладал той божественной злобой, без которой я не могу мыслить совершенства. И как он владел немецким языком! Когда-нибудь скажут, что Гейне и я были лучшими артистами немецкого языка.
Фридрих Ницше

Генрих Гейне так ослабил корсет немецкой речи, что теперь даже самый заурядный галантерейщик может ласкать ее груди.
Карл Краус

Женщина, не забывающая о Генрихе Гейне в ту минуту, когда входит ее возлюбленный, любит только Генриха Гейне.
Марина Цветаева

Министр Геббельс исключил Генриха Гейне из энциклопедического словаря. Одному дана власть над словом, другому - над словарем.
Дон-Аминадо

Немецкий поэт, публицист, критик – Генрих Гейне родился 13 декабря 1797 г. в Дюссельдорфе в небогатой еврейской семье.

Гейне считается последним поэтом «романтической эпохи». Он придал ранее не знакомую элегантную лёгкость немецкому языку.

В 1921 г. вышла первая книга Гейне «Стихотворения».

С 1821-1823 гг. Гейне слушал лекции Гегеля, преподававшего в берлинском университете. Весной 1825 г. Гейне перешел в лютеранство, чтобы получить степень доктора юридических наук.

В 1825 г. был опубликован первый том «Путевых Картин», имевший большой успех среди читателей, но почти сразу запрещенный во многих городах Германии. Вскоре был напечатан второй том «Путевых картин», который запретили в Ганновере, Пруссии, Австрии, Мекленбурге и в некоторых европейских странах. В 1927 г. после путешествия по Италии выходит третий том «Путевых картин», также запрещенный в Пруссии.

В 1831 г. Гейне уезжает во Францию, где становится политическим эмигрантом до конца своих дней.

В 1834 г. Гейне познакомился с молоденькой продавщицей Кресанс Эжени Мира, которую увековечил в стихах под именем Матильды. В 1841 г. они поженились.

В 1843 г. познакомился с молодым Карлом Марксом, который оказал большое влияние на творчество Гейне.

В 1846 г. Генрих Гейне тяжело заболел, у него начался прогрессирующий паралич, он стал жертвой мучительной болезни, с 1848 г. был прикован к постели. Хотя болезнь превратила его жизнь в сплошное страдание, Гейне не сдавался. В 1851 г. вышел его последний сборник стихов «Романсеро». Вне всякого сомнения, в нем отразилось физическое состояние поэта, так как в сборнике чувствовался скептицизм и пессимизм.

Произведения Гейне легко читаются, он умел о многом сказать просто и коротко. Его популярность, основывается на стихах. Но он был не только прирожденным поэтом, но и блестящим прозаиком. Путевые заметки Гейне дают яркую картину его дарования — острого ума, едкой иронии, сатирического дара. Но как поэт-лирик он достиг непревзойденного мастерства. Литературной славы Генрих Гейне достиг еще при жизни.