Классификация речевых ошибок. Способы передачи безэквивалентной лексики Неправильный выбор лексического эквивалента примеры

пользуют данные речи. Для целей исследования и подтверждения своих выводов они неизбежно обращаются к фактам функциониро­вания языка, но все же их основные интересы остаются в сфере язы­ковых систем.

Теоретики перевода обычно ведут сравнение разноязычных слов в конкретных контекстах оригинала и перевода, и потому материа­лом для переводческих сопоставлений служат слова, как правило, в одном лексическом значении со всеми сопровождающими его от­тенками и обертонами.

Не многообразие значений слова и его лексико-семантических вариантов занимает теоретика перевода, а сравнение однократных употреблений слов во всем объеме передаваемой ими разнообразной информации. По существу, в любом случае переводческого сопос­тавления происходит изучение реализованных в речи слов. Даже когда переводчик «соизмеряет» лексические единицы в их словар­ном значении вне контекста, он рассматривает их как условно-актуализованные в речи, как слова, значение которых уже употреб­лялись в привычных для них контекстах. Таким образом, переводче­ское сравнение по сути своей моносемантично и проводится глав­ным образом на материале конкретных речевых образцов. В свою очередь, это не значит, что в теории перевода пренебрегают сопос­тавлениями значений соотносимых разноязычных слов на уровне языка или не учитывают данных лексико-лингвистических сопос­тавлений.

Язык и речь - диалектическое единство. Одно не существует без другого. Все дело в том, что на уровне языка, когда сравнивают­ся уже установленные лексикологами и лексикографами значения конкретных лексических единиц, и на уровне речи, когда сопостав­ляются самые различные контекстуальные употребления и окказио­нализмы оригинала и перевода, переводческие сопоставления не теряют своей специфики. Во всех случаях исследователь как бы «взвешивает» лексическое значение и окружающие его смысловые оттенки, определяя семантическую нагрузку слова, его экспрессив­но-эмоциональную силу и функциональный вес, т. е. сопоставляет в словах реализованный объем передаваемой ими информации и вы­полняемую ими функцию. Сопоставляя переводы с их оригиналами, он определяет те виды словесной информации, которые обязательно должны быть переданы при переводе, какие неизбежно окажутся опущенными и какие можно или должно в какой-то степени видо­изменить; анализирует способы компенсации при переводе тех ин-

формативных несоответствий, которые, конечно же, существуют между сравниваемыми единицами исходного и переводного языков. Все эти сопоставления необходимы исследователю не только для определения степени адекватности перевода оригиналу и установле­ния константных и окказиональных соответствий, но и для различ­ных по характеру обобщений и раскрытия закономерностей перево­дческих сопоставлений.

В переводоведении попытка теоретического осмысления межъя­зыковых лексических соответствий впервые была сделана Я. И. Рец­кером в 1950 г 1 . Установление лексических соответствий не было принципиально новой идеей. Заслуга Я. И. Рецкера заключалась в том, что он обратил внимание на закономерный характер лексических соответствий при переводе, указал на важность и самостоятельность учения о различных типах и видах соответствий в теории перевода и попытался определить степень лексико-семантической соотнесенно­сти сравниваемых единиц, подразделив возможные соответствия между лексическими единицами оригинала и перевода на три ос­новных типа: эквиваленты, аналоги и адекватные замены 2 . «Эквива­лентом следует считать постоянное равнозначащее соответствие, которое для определенного времени и места уже не зависит от кон­текста» 3 . «Аналог - это результат, перевода по аналогии посредст­вом выбора одного из нескольких возможных синонимов» 4 . Эквива­лент всегда один, аналогов может быть несколько. С помощью анало­гов, в частности, переводятся фразеологизмы, пословицы и поговор­ки. «К адекватной замене прибегают, когда для точной передачи мыс­ли переводчик должен оторваться от буквы подлинника, от словарных и фразовых соответствий и искать решение задачи, исходя из целого: из содержания, идейной направленности и стиля подлинника» 5 .

Адекватные замены достигаются одним из четырех переводческих приемов: конкретизацией в переводе недифференцированных и абст­рактных понятий оригинала, логическим развитием понятий, антони­мическим переводом и компенсацией 6 . Эта классификация без изме­нений или с некоторыми модификациями легла в основу болыпинст-

" См. Рецкер Я. И. О закономерных соответствиях при переводе на родной язык / Во­просы и методики учебного перевода. М., 1950. С. 156-178. 2 Об отношении к указанным терминам см. § 3 настоящего пособия. " См. Вопросы теории и методики учебного перевода. С. 157.

4 Там же. С. 158.

ва учебных пособий по переводу, изданных после 1950 г. Учитыва­лась она и в статьях о лексических соответствиях при переводе раз­личных текстов, в том числе и художественных.

С развитием отечественного переводоведения определилась тен­денция к созданию более точной и обоснованной классификации соотнесенности лексических средств языка оригинала и перевода. В делении соответствий, предложенным Я. И. Рецкером, обнаружива­ется недостаточная и субъективная мотивация некоторых положе­ний. На основе лингвистического чутья исследователя, а не на базе каких-либо объективных критериев происходит выделение эквива­лентов и аналогов. Не учитывается различный характер несовпаде­ния значений аналогов (несовпадения эмоционально-экспрессивные, стилевые, диалектные и т. п.). Игнорируются различия между кон­стантными (языковыми) и окказиональными (речевыми) соответст­виями. Рассуждения об адекватных заменах скорее сводятся к опи­санию приемов перевода отдельных разрядов слов и словосочета­ний, чем к выделению особого типа закономерных соответствий. Наконец, сами термины не очень удачны из-за близости и малой дифференцированности их основных значений и невольной подме­ны одного термина другим.

А. Д. Швейцер, анализируя классификацию Я. И. Рецкера, счита­ет также, что она нуждается в детализации эквивалентов, среди ко­торых следует различать односторонние и двусторонние. "League of Nations" всегда переводится на русский язык как Лига наций, и в то же время Лига наций всегда, независимо от контекста, переводится на английский язык как League of Nations. Наряду с этим однознач­ная интерпретация языковой единицы в терминах другого языка мо­жет иметь место лишь в одном направлении» 1 , т. е. речь идет о том, что одному русскому термину может соответствовать в другом языке не только один термин, а, например, два равнозначных термина. Бе­татрон переводится на английский либо как betatron, либо как induc­tion electron accelerator; русские одноязычные языкознание и лингвис­тика на испанский переводятся лишь одним термином lingüística.

Следует также отметить, что сам автор не мог не почувствовать некоторых противоречий и логических сбоев в своей первоначаль­ной классификации. В последующих работах он видоизменил ее, сведя все соответствия к двум видам: эквивалентам и вариантным соответствиям (аналогам), а адекватные замены стал рассматривать как приемы переводческой деятельности.

1 Швейцер А. Д. Перевод и лингвистика. М., 1973. С. 19.

Позже Я. И. Рецкер вновь видоизменяет предложенную класси­фикацию соответствий, добиваясь большей четкости и дифференци­рованности. «В процессе перевода, - пишет он, - выстраиваются три категории соответствий: 1) эквиваленты, установившиеся в силу тождества обозначаемого, а также отложившиеся в традиции языко­вых контактов; 2) вариантные и контекстуальные соответствия и 3) все виды переводческих трансформаций. Между первой - экви­валентной - категорией и двумя остальными есть принципиальное различие. Эквивалентные соответствия относятся к сфере языка, тогда две последние - к сфере речи» 1 . Затем среди эквивалентов выделяются полные и частичные, абсолютные и относительные. Ва­риантные соответствия не дифференцируются. Лексических транс­формаций семь: дифференциация, конкретизация, генерализация значений, смысловое развитие, антонимический перевод, целостное преобразование и компенсация потерь в процессе перевода. Пред­ложенная классификация не утратила своего значения и в настоящее время.

Однако представляется возможным и целесообразным рассмот­реть виды переводческих соответствий с несколько иных позиций.

виды межъязыковых переводческих лексических соответствий (эквивалентов)

В §3 говорилось, что под переводческими соответствиями (экви­валентами) понимаются слова и словосочетания перевода и ориги­нала, которые в одном из своих значений передают равный или от­носительно равный объем знаменательной информации и являются функционально равнозначными. В основу классификации лексиче­ских соответствий могут быть положены различные их свойства и качества.

По форме соответствия бывают эквивокабульные - это слу­чается, когда слову оригинала соответствует слово в переводе, а словосочетанию - словосочетание, и неэквивокабульные - они

" Рецкер Я. И. Теория перевода и переводческая практика. М., 1974. С. 9.

появляются, когда слову оригинала соответствует словосочетание в переводе или наоборот. В свою очередь, эквивокабульные соответ­ствия подразделяются на эквиразрядные, если сопоставимые лек­сические единицы относятся к одинаковым частям речи, и неэкви-разрядные, если названные единицы есть разные части речи.

По объему передаваемой знаменательной информации соот­ветствия делятся на полные и неполные (частичные). У полных эквивалентов объем передаваемой экстралингвистической информа­ции совпадает. У неполных эквивалентов обычно при полном или частичном совпадении смысловой (семантической) информации другие ее виды могут не совпадать. Если у частичных эквивалентов смысловая информация коррелируется полностью, то облигаторным является несовпадение каких-либо других информационных компо­нентов. Когда же знаменательная информация соотносится лишь частично, то несовпадение других видов информации вовсе не обя­зательно.

Итак, отсутствие полной корреляции между эквивалентами дан­ного вида может быть:

а) Семантического (смыслового) характера, когда в чем-то не совпадают объемы понятий, выражаемых соотносимыми лексиче­скими единицами. Переводя испанские слова pierna и pie как нога, мы, в сущности, оперируем неполными эквивалентами, так как pierna обозначает лишь часть ноги, от стопы и выше, a pie - стопа. Обычно подобные метонимические эквиваленты, своеобразные межъязыковые синекдохи, не обедняют восприятие текста. Детали­зация перевода в нашем примере произойдет лишь в том случае, если указание на ту или иную часть ноги становится необходимым по смыслу переводимой фразы. В предложении "A Juan le hirieron al pie gravemente y los médicos se vieron obligados a amputarlo hasta el tobillo." (Хуана тяжело ранили в стопу, и врачам пришлось ампути­ровать ее по самую щиколотку.), эквивалентом pie, естественно, будет стопа. Неполные эквиваленты с семантической неравнозначно­стью весьма часто появляются в художественных переводах, когда в силу контекстуальных причин приходится заменять название целого в исходном языке, названием части в языке перевода или, соответст­венно, название причины - названием следствия, или наоборот. Пер­вую фразу из «Дон Кихота» «En un lugar de la Mancha...» H. Любимов

переводит «В неком селе Ламанчском...»". Соотношение lugar - село - тоже пример неполной эквивалентности. В переводе про­изошла конкретизация более широкого понятия, выражаемого сло­вом lugar (любой населенный пункт, любое селение). В той же главе Н. Любимов конкретизирует, сужает значения глагола estorbar (ме­шать), соотнося его с глаголом отвлекать. Переводя trigo (зерно пшеницы, пшеница) как зерно, a rocín (ломовая лошадь, кляча) - как лошадь, он расширяет понятия, передаваемыми русскими эквива­лентами, по сравнению с понятием, выраженным соответствующи­ми испанскими словами. Частое появление в переводах семантиче­ски неполных эквивалентов ни в коей мере не является свидетельст­вом смысловых потерь при переводе: ведь семантическая информа­ция на уровне фразы или более широкого контекста сохраняется полностью, да и в пределах слова - семантически неполного экви­валента - расширение выражаемого им понятия до родового по сравнению с понятием слова оригинала или сужение его до видового в сопоставлении с родовым понятием слова исходного языка не при­водит к семантическим искажениям, так как в конечном итоге дено­тат, референт в обоих случаях остается одним и тем же. Иными слова­ми, межъязыковые метонимические трансформации при переводе не разрушают инвариантости общего смысла лексических соответствий.

б) Эмоционально-экспрессивного (коннотативного, стилистиче­ского) характера, когда эмоционально-экспрессивный компонент информативного объема слова оригинала и перевода не совпадает. В той же первой фразе «Дон Кихота» Н. Любимов подыскивает для глагольной формы vivía эквивалент с иной стилистической марки­ровкой - жил-был. Этот сказочно-эпический зачин с оправданной смелостью введен переводчиком в произведение, в котором выдумка и реальность сопряжены в причудливом и дотоле невиданном един­стве великой сказки и столь же великой были. Переводя роман, от­меченный по выражению Менендес-и-Пелайо, необычным «словес­ным изобилием» и контрастным сочетанием «высокой» лексики с «низкими» предметами и лексикой «низкой» с возвышенными поня­тиями, деяниями и вещами, переводчик вынужден во имя художест­венного целого изменять частное и подбирать стилистически ней-

тральному слову более «возвышенный» эквивалент. Нейтральное со­четание continuos pensamientos (постоянные мысли) переведено как всечасные помыслы, а глагол me quejo передан не словом жалуюсь, а книжным фразеологизмом принести жалобу, столь же нейтральные обороты amigo de la caza и estaba confuso переведены разговорными соответствиями заядлый охотник и оторопел. В переводах эквивалентов подобного рода множество.

У неполных эквивалентов со стилистическими несовпадениями семантическая информация равнозначна. Именно поэтому эти экви­валенты подыскиваются в синонимическом ряду, составленном из так называемых стилистических синонимов, под которыми обычно разумеют слова, имеющие один и тот же денотат, но отличающиеся либо экспрессивно-эмоциональной окраской, либо принадлежно­стью к разным функциональным стилям речи, т. е., по существу, объединяются два вида синонимов - стилистические и стилевые. Однако у нас нет нужды строго дифференцировать синонимы, тем более что стилевые синонимы в речи очень часто выполняют эмо­ционально-экспрессивные функции, когда из привычного для них речевого стиля их переносят в иную стилистическую среду.

Появление в переводах стилистически неполных эквивалентов обусловлено не только компенсацией каких-либо стилистических ут­рат, не только невольными «капризами» контекста, пристрастиями переводчика и требованиями стилистической системы речевого про­изведения, но и тем, что нейтральный стиль лишен стилистической окраски лишь относительно и характеристики его в двух сравнивае­мых языков не будут одинаковыми. Так например, нейтральные стили французской и испанской речи разнятся от русского нейтрального стиля. «Французский нейтральный стиль оказывается сдвинутым в сторону книжной речи, а русский нейтральный стиль отодвинут от нее в сторону фамильярной речи» 1 . Поэтому при переводе ней­трального текста с русского на французский (равно как и на испан­ский) приходится несколько «приподнимать» стиль, а переводя с французского или испанского на русский, слегка понижать его. Иными словами, хотя функциональные стили исходного и перево­дящего языков не совпадают в своей тональности, переводчик пере­дает функциональный стиль оригинала (или какие-то его лексиче­ские элементы) соответствующим стилем языка перевода, а не ре­конструирует иноязычные функциональные стили средствами рус-

1 Степанов Ю. С. Французская стилистика. С. 235.

ской речи. Реконструкция подобного рода привела бы к стилевым несоответствиям между оригиналом и переводом и непонятным для читателя нарушениям системы функциональных стилей языка перевода.

Итак, переводчик, работающий, казалось бы, с нейтральной лек­сикой, не должен забывать о поправочном коэффициенте нормы и подбирать эквиваленты, учитывая расхождение нейтральных стилей исходного и переводящего языков.

в) Социолокального (стилевого, социогеографического) характера, когда при совпадении семантического значения сравниваемых лекси­ческих единиц не совпадает их стилевая характеристика. Диалектным словам оригинального художественного произведения всегда соот­ветствуют в переводе неполные эквиваленты, у которых утрачена со-циолокальная информация слов оригинала. Иначе и быть не может, потому что лексика конкретного языка в диалектном плане зонально маркирована только в ареале распространенности данного языка и не может иметь эквивалентов с соответственной маркировкой в другом языке. Поэтому подобные информативные потери восполняются с помощью просторечья, указанием на то, что эквивалент, равно как и соответствующий ему диалектизм оригинала не относятся к литера­турной норме, «оторваны» от нее. Не менее часто диалектизмы пе­редаются общелитературными словами, а утраченную информацию, обычно связанную, например, в художественных текстах с речевой характеристикой героя или описанием той или иной среды, компен­сируют какими-либо другими языковыми средствами в том же мик­роконтексте или в другом месте широкого контекста. Подобного рода эквивалентность наблюдается отчасти и в переводе жаргониз­мов, не всех, конечно, а некоторых из них, потому что переводчики все чаще и чаще воссоздают жаргонизмы оригинала жаргонными словами языка перевода, если эти последние не слишком русифици­руют описываемых героев или среду.

Откроем, к примеру, повесть аргентинского прозаика Рауля Ларры «Его звали Вихрастым» и сразу же встретимся с диалектизмами в ре­чи персонажей:

" - ¡Che, Rulo, como miras! ...¿Ahora te dedicas a relojear a las minas? ¿no vendes más los diarios?" 1 .

1 Larra Raúl. Le decían el Rulo. Buenos Aires. S.A. P. 9.

В региональных словах che, retojear, minas содержится явное ука­зание на зону и среду их бытования. Серьезный читатель сразу по­чувствует аргентино-уругвайский речевой колорит и поймет, что персонажи повести - люди социальных городских низов Рио-де-ла-Платы. В переводах остался лишь намек на то, что речь героев дале­ка от литературной нормы, т. е. в словах сохранена определенная социальная информация, но утрачена информация локальная. Ср. разный перевод этих фраз:

« - Эй, чуб! Ты что уставился... Решил заняться красотками].. Больше не торгуешь газетами?» 1 .

« - Эй, Вихрастый, глаза просмотришь. Решил на красоток no-пялиться? А что, газетами не торгуешь?» .

г) Фонового характера, если при совпадении лексического значе­ния соотносимых слов различается их «фоновая окраска». Она зави­сит от так называемой фоновой информации, которая теснейшим об­разом связана с языком, отражена в определенной части его лексики, словах и фразеологических словосочетаниях, а также в пословицах, поговорках, устойчивых цитациях, именах исторических лиц и т. п. Поэтому, когда колумбиец X. Саламеа в известном памфлете «Ме­таморфоза Его Превосходительства» пишет о cielo violáceo 3 , испа-ноязычный читатель воспринимает эпитет violáceo не только в прямом его значении фиолетовый, темно-лиловый, но и в символическом смысле. У слов violáceo, morado есть свой поэтиче­ский ореол. Это цвет печали, скорби, траура. Вспомним, как сказано у Пабло Неруды в «Новой песне любви Сталинграду»: «Describí el luto y su metal morado» - (дословно) «Я описывал траур и его лиловый металл» Русский читатель воспринимает сочетание фиолетовое (или лиловое) небо без испанского символического «привеска». Оттого и появляются в подобных контекстах неполные эквиваленты вроде прилагательного лиловый, которое хотя и передает семантику слова morado, но лишено его символической окраски. Конечно, переводчики пытаются с разной долей успеха восстано­вить утраченную информацию и в прозаических переводах обычно

1 Рауль Ларра. Его прозвали Чубомю. / Пер. с исп. А. Коробицына // Аргентинские
рассказы. М, 1957. С. 130.

2 Рауль Ларра. Его звали Вихрастым. / Пер. с исп. С. Алейниковой и В. Виноградова //
Нева, 1958. №З.С. 101.

3 Zalamea Jorge. La metamorfosrs de Su Excelencia // Trece cuentos colombianos.
Montevideo, 1970. P. 51.

прибегают к амплификациям. Например, в переводе упомянутого произведения Хорхе Саламеа сочетанию cielo violáceo соответствует одетое в траур лиловое небо 1 , а в стихотворении П. Неруды подра­зумевается «смертоносный металл».

Во фразе из перевода «Истории жизни пройдохи по имени дон Паблос» Франсиско де Кеведо «В это время появился еще кто-то...в бурой одежде...» (в оригинале: ...vino uno con ... su vestido pardo) читатель лишь по контексту догадывается, а комментарий укрепляет его догадку о том, что бурый (серый) цвет в те времена был цветом дорожной одежды. И потому бурый по отношению к pardo становит­ся неполным эквивалентом, лишенным той фоновой информации, которая есть у pardo.

Вряд ли русский читатель поймет, почему пройдоха Пабло срав­нивает себя с совой, когда садиться играть в карты с отшельником, ставящим в банк лампадное масло: «Признаюсь, я понадеялся, что буду совой, которая это масло у него выпьет...» («Y confieso que pensé ser su lechuza y Debérselo.. .») 3 . В данном контексте сова - неполный эквивалент слову lechuza, потому что согласно народному испанско­му поверию совы выпивают масло из лампад у изображений святых, которые иногда ставятся на столбиках на обочинах дорог, а в рус­ском фольклоре за ними, вроде, подобного греха не водится.

Таковы основные информационные несовпадения между лекси­ческими единицами оригинала и их неполными эквивалентами.

По характеру функционирования в языке соответствия следу­ет подразделить на два основных типа - константные и окказио­нальные. Константные соответствия (их можно было бы назвать и словарными, постоянными, языковыми или предсказуемыми) опреде­ляются на уровне языка. В речи, в художественном тексте, они лишь конкретизируются. Определенным набором этих соответствий любой переводчик овладевает в процессе подготовки к профессиональной работе. Константные эквиваленты фиксируют двуязычные словари и другие лексикографические пособия. Без освоения этой лексики в процессе обучения иностранному языку не может быть и речи о ка­кой-либо серьезной переводческой деятельности. Чем богаче запас двуязычной словарной памяти переводчика, тем раскованнее проте-

" Саламеа Хорхе. Метаморфоза Его Превосходительства. / Пер. с исп. // «Иностран­ная литература». 1969, № 7. С. 91.

2 Кеведо Ф. История жизни пройдохи по имени дон Паблос. / Пер. с исп. К. Держа­
вина // Кеведо Ф. Избранное. Л., 1971. С. 198.

3 Там же. С. 180.

каст его труд. Константные соответствия неоднородны. Их ядро со­ставляют первичные (основные) константные соответствия, кото­рые определяются на уровне обычной словарной эквивалентности. Это слова с равным информационным объемом, т. е. абсолютные межъязыковые синонимы. Вторичные (потенциальные) констант­ные эквиваленты различаются эмоциональными, стилевыми и дру­гими оттенками, но их вещественно-смысловое содержание в основ­ном совпадает. Иными словами, это относительные межъязыковые синонимы.

Таким образом, по характеру функционирования в языке межъя­зыковые синонимы, о которых речь шла выше, являются констант­ными соответствиями. В процессе перевода любой первичный экви­валент словно незримо окружен синонимами, готовыми в любую ми­нуту прийти на помощь переводчику. Встречая, например, в перево­димой на русский язык испанской фразе слово vivienda (в значении «помещение для жилья»), переводчик заранее знает не только основ­ное константное соответствие, но и возможные вторичные эквивален­ты, составляющий один синонимический ряд: жилье, обиталище, обитель, логово, логовище, берлога, ибо условия контекста могут ВЫ-нудить переводчика перевести vivienda не как жилище, а другим сло­вом, выбранным из указанного ряда синонимов. В подавляющем большинстве переводов прозаических текстов соответствием слову vivienda окажется жилище, а, например, прилагательному indiferente (в значении "лишенный интереса к кому-, чему-либо") - прилага­тельное равнодушный, глаголу huir (в значении, которое в словаре С. PL Ожегова определено как "уйти откуда-нибудь бегом") - глагол убежать и т. п. Степень предсказуемости таких переводческих соот­ветствий очень велика. Вполне предсказуемы и соответствия, выби­раемые из синонимического ряда. В приводимых примерах для indiferente это могут быть безразличный, безучастный, индиффе­рентный, а для huir - бежать, удирать, улепетывать, драпать, давать тягу, давать стрекача и др. Константные соответствия ха­рактеризуются своей предсказуемостью, обусловленной тем, что они основываются в соотносимых языках на закрепленных языковой традицией лексических значениях слов общенародного языка. Кон­стантные соответствия составляют тот переводческий базис, ту обя­зательную лексическую основу, тот предсказуемый набор эквива­лентов, без которого не осуществляется ни один из видов перевода. Высокий процент константных соответствий при переводе текстов свидетельствует о беспочвенности некоторых нигилистических вы-

оказываний по поводу тот, что, дескать, например, в художествен­ном переводе «все определяет контекст», «все зависит от контекста» и потому ни о каких постоянных соответствиях нечего и говорить.

Предсказуемые (константные, постоянные) соответствия - ос­нова переводческой деятельности. Речетворец использует имеющие­ся в языке слова в их традиционном значении и не так уж часто при­бегает к прямому словотворчеству. Те смысловые и эмоциональные оттенки и обертоны, которые придаются слову в речи, наслаиваются на основное общеизвестное лексическое значение слова, группиру­ются вокруг него. Самые тонкие смысловые и экспрессивные оттен­ки, передаваемые словом, никогда не возникают без опоры на одно из присущих ему значений. Реализованное лексическое значение слова - основа и среда для индивидуально-авторских семантико-экспрессивных сдвигов и наслоений. Индивидуальность автора про­является в отборе общенародных лексических средств, в лексиче­ских пристрастиях, в речевой интонации, в особенностях метафор, сравнений, любых тропов, когда переосмысляются опять-таки об­щеизвестные значения слов и выражений. И переводчик волей-неволей должен передавать эту общенародную языковую основу словесного стиля писателя средствами языка, на который он делает перевод. Например, слово ciénaga (болото, трясина, топь) в контек­сте повести "La conjura de la ciénaga" 1 кубинского писателя Луиса Фелипе Родригеса приобретает особый переносный смысл. Ciénaga - это не только название деревни, в которой развертывается дейст­вие повести, не только само зловещее болото, расположенное рядом с деревней, но и символ тогдашней Кубы. Фелипе Родригес подво­дит читателя к мысли о том, что куда более беспощадным болотом, коварной трясиной является сама социальная действительность Кубы, подвергающая человека постоянной опасности духовного или физического уничтожения, готовая погубить смельчака, который от­клонился от стереотипного мышления и предписываемых властью поступков. Трясина - это местные колоны, арендаторы, смыкающие­ся в рядах одной партии с городскими политиканами. Топь беспо­щадна, она жестоко казнит того, кто доверился ее гладкой поверхно­сти. Вряд ли переводчица Д. Суворова испытывала трудности, вос­создавая индивидуально-авторское переосмысление слова ciénaga. Столь же обычные слова болото и трясина приобрели в контексте соответствующий символический смысл. Задача не осложнилась и

1 Родригес Луис Фелипе. Проклятое болото. / Пер. с исп. Д. Суворовой. М., 1970.

тем обстоятельством, что у русского слова болото есть узуальные переносные значения: "все, что характеризуется косностью, застоем" (обывательское болото) и "нейтральная, пассивная часть коллектива" (оппортунистическое болото).

Противоречивая диалектика таких соответствий состоит в том, что в одной материальной единице, в одном конкретном слове или словосочетании одновременно реализуются два семантических ком­понента: обычное лексическое значение, узуальное для языка, и ок­казиональный смысл, субъективно порожденный в речи создателем произведения.

Окказиональные (контекстуальные) соответствия возникают в процессе перевода и обусловливаются прежде всего стилем ориги­нального произведения, который переводчик стремится передать, а также особенностями языка перевода и творческой личностью пере­водчика. Переводческие окказионализмы неоднородны. Среди них можно выделить три основные разновидности. Во-первых, это соб­ственно-переводческие лексические окказионализмы, т. е. новые слова, созданные переводчиком в соответствии со смыслом и функ­цией индивидуально-авторских слов оригинала сообразно контексту подлинника и перевода. Они придумываются переводчиком на ос­нове различных словообразовательных моделей. Множество таких соответствий встречается, например, в переводе «Гаргантюа и Пан­тагрюэля» 1: уфонаренный, декреталисты, анафемствование, архи-бес, снебанисшедшие, квинтэссенциал, гигантальный, горчицееды. зубостучание, изуродмочалмолочены» и др. - все это примеры сло­вотворчества переводчика, представляющие собой окказиональные эквиваленты разной степени семантической близости авторским неологизмам оригинала, равнозначные этим последним по своим стилистическим функциям и художественному эффекту (об окка­зиональных соответствиях этого вида см. с. 16).

Употребление слова в несвойственном ему значении

Наиболее частотный тип лексико-стилистических ошибок – употребление слова без учета его семантики или в несвойственном ему в языке (или в контексте) значении.

Так, наречие обратно со значением направления движения (синоним назад ) часто ошибочно употребляется как синоним наречия снова , что приводит иногда к полному искажению смысла высказывания или к возникновению комической двусмысленности. Например, на одном из августовских совещаний работников образования молодая учительница жаловалась коллегам на то, что её школа находится слишком близко от кладбища. «Понимаете, – сетовала она, – как только начинается урок, так слышишь, что везут покойника. Не проходит и пяти минут – обратно везут».

Неправильный выбор слова делает речь неточной. Например, в предложении Несмотря на приличный боковой ветер, вода попадала туда, куданужно вместо слова «приличный» лучше употребить прилагательное «сильный», поскольку приличный – «пристойный, подобающий, уместный».

В публичной речи, в текстах объявлений, приказов, протоколов, заявлений или др. жанров официально-делового стиля и – в еще большей степени – в научных работах неточное словоупотребление осознается как явное нарушение литературной нормы.

· В заявлении: «Прошу произвести протезирование зубов верхней и нижней конечностей ». /Слово конечностей ошибочно использовано вместо челюстей /.

· В объявлении: «Требуется няня, ребенку 2 года. Няню можно постоянную или гулящую ». /Гулящую неправомерно употреблено вместо приходящую . Кроме того, предложение нуждается в грамматической коррекции – лучше: на постоянную (круглосуточную) или временную (дневную) работу /.

· В докладе для населения: «За последнее время в нашем районе имело место девять случаев самовольного утопления , из них шесть – в непредназначенных для этого местах». /В докладе работника водно-спасательной службы прежде всего ошибочно употреблено слово самовольный , и фраза в целом могла бы звучать так: «За последнее время в нашем районе было 9 несчастных случаев на воде по вине купающихся, из них 6 – в непредназначенных для плавания местах». – Как видим, в таком варианте устранена и комическая двусмысленность предложения/.

· В телерепортаже: "Васильев удален за подножку локтем".

· В газетной заметке: «По старинному обычаю за новобрачными стояли подруги невесты и подруги жениха ». /Слово подруги , употребленное вместо друзья , в сочетании с жениха особенно комично в данном контексте – когда речь идёт о свадьбе, обряде бракосочетания людей, поклявшихся в супружеской верности друг другу/.

Во всех этих случаях отступления от нормативной семантики слова создают неожиданное, контрастное противоречие между субъективным словоупотреблением и речевой нормой, что в конечном счете и является источником комизма.

Ассоциативные ошибки

Иногда неправильный выбор лексического эквивалента связан с ложными ассоциациями. Подобные ошибки называют ассоциативными .

Примеры из школьных сочинений:

· Татьяна противопоказана Онегину и Ленскому (вместо противопоставлена ).

· Татьяна любит свою няню, эту седобородую старушку (вместо седовласую ).

· Стоят наши дальневосточные березки в подвенечном саване (вместо наряде, уборе, фате ).

· Женившись на Тихоне, Катерина стала несчастной девушкой (смешиваются названия вступления в брак мужчины и женщины).

С.Н. Цейтлин, анализируя нарушения нормативного словоупотребления в речи детей, выделяет три вида ассоциативных ошибок (заметим, что все они, хотя и в меньшей степени, характерны не только для детской речи):

1. Смешение паронимов и парономазов (однокорневых и разнокорневых созвучных слов одной части речи). «Так, часто смешиваются слова оружие и орудие : «В Гриневе он видел оружие для выполнения своих коварных замыслов»; «В гробнице лежало много золотого орудия »; повесить и подвесить : «На карнизе подвешены занавески»; крепостной и крепостнический : «Народ добивался освобождения от крепостнического права»; а также презренно – презрительно, униженно – унизительно, боязно – боязливо, дворовый – придворный, игрок – игрун, нетерпимый – нестерпимый, смертный – смертельный и т.п. Регулярно смешиваются парономазы подозревать – подразумевать , листок – лепесток : «Многие хотят записаться в кружок фигурного катания, не подразумевая о том, что будничные дни этого спорта выглядят совсем по-другому»; «В облике певца поэт подозревал себя»; «Листья пахнут лесом, свежестью. Понюхаешь один лепесток , и сразу на душе у тебя будет легче».

2. Нивелирование различий между синонимами, которые «обладают свойством заменять друг друга, но не в любых контекстах <…>. Например, в большом количестве контекстов свободно заменяют друг друга слова должен и обязан: «Я обязан ее любить, ведь она мне мать».

3. Смешение антонимов, к которому приводит «нейтрализация дифференциальных семантических компонентов, противопоставляющих их друг другу: «Когда наступила война, его демобилизовали на фронт» – вместо мобилизовали ; «Это произведение Лермонтова было высоко оценено не только современниками поэта, но и его предшественниками » – имелись в виду потомки » (см. 93, с.97 – 98).

Эвфемистичность речи

Еще одна характерная лексико-стилистическая ошибка – эвфемистичность речи , или неоправданное смягчение. Порой мы хотим приукрасить свою речь, не желая во всеуслышание заявлять о каких-либо проблемах, и поэтому подбираем выражения, смягчающие грубый смысл высказывания. Такое неоправданное смягчение искажает истину, так как говорящий стремится завуалировать негативные стороны жизни, не решается говорить правду в глаза. Примеры:

· Мы еще уделяем не самое серьезное внимание выполнению домашних заданий (вместо констатации факта: не выполняем (или плохо выполняем ) домашние задания ).

· В нашей работе еще встречаются недостатки, мешающие успешному преодолению отставания (Не хватило смелости сказать: Мы все ещё работаем плохо , или В нашей работе ещё есть недостатки ).

· Кризис в экономике, повлекший за собой обвал рубля, красноречиво свидетельствует о том, что прежнее правительство недостаточно внимания уделяло финансовой и банковской системам, предпочитая им политические игры (Известия, 11 сент. 1998). Следовало написать просто и откровенно: Правительство вместо решения экономических проблем решало задачи политические.

Нередко употребление устойчивых эвфемистических сочетаний в прямом значении придает речи комическое звучание: В результате атаки мотоциклистато, что ниже пояса, переломано .

Логические ошибки

При употреблении слова надо учитывать невозможность использования логически несовместимых понятий. Еще Аристотель утверждал: «Речь должна отвечать законам логики». В противном случае может возникнуть логическая ошибка: паралогизм или алогизм (сопоставление несопоставимого). Логические ошибки могут допускаться как в пределах одного предложения, суждения, так и на уровне текста.

Неграмотное построение предложения может стать причиной непроизвольного сопоставления (противопоставления) двух логически неоднородных (различных по объему и по содержанию) понятий. Такие ошибки возникают вследствие несоблюдения логического закона тождества . Характерный пример:

Окрас русских лаек отличается от других пород (автор высказывания сравнивает окраску с породами, хотя нужно было закончить выражение этой мысли так: …отличается от окраса лаек других пород ).

Другие примеры:

· Речь героев Шолохова отличается от всех других героев (следовало: …от речи героев других авторов ).

· Сравним результаты первого кризиса со вторым (вместо …с результатами второго ).

· Конструкция данной машины аналогична старому образцу (правильно: …конструкции машины старого образца ).

· Фигурист получил за технику исполнения оценки , почти равные с победителем соревнований (надо: …почти равные оценкам победителя соревнований ).

Для описания или характеристики объекта в высказываниях могут быть использованы взаимоисключающие понятия. Такие ошибки возникают вследствие нарушения логического закона противоречия . Например, в рубрике «Нарочно не придумаешь» журнала «Крокодил» было напечатано объявление, прозвучавшее по местному радио:

Сегодня собака красно-пёстрой масти на левом берегу реки напала на кур, из которых одну заела совсем , семнадцать – насмерть . (Ошибка в противопоставлении наречий совсем и насмерть , которые в данном контексте равнозначны. Диктор, видимо, пытался выразить мысль, что собака одну курицу съела, а остальных только передушила, загрызла).

Сравните:

· Предатель лежал невредим с разбитой головой. (Возможна правка: ...живой, но с разбитой головой. )

· Лежали они, завёрнутые в белых простынках, как братья-близнецы. Среди них были и девочки, и мальчики (без комментариев).

Незнание значения слова может стать причиной нарушения третьего закона логики – закона исключенного третьего . Классический пример этой ошибки находим в пьесе Мольера «Мещанин во дворянстве»:

Г-н Журден. ...А теперь я должен открыть вам секрет. Я влюблен в одну великосветскую даму, и мне хотелось бы, чтобы вы помогли написать ей записочку, которую я собираюсь уронить к ее ногам.

Учитель философии. Конечно, вы хотите написать ей стихи?

Г-н Журден. Нет, нет, только не стихи.

Учитель философии. Вы предпочитаете прозу?

Г-н Журден. Нет, я не хочу ни прозы, ни стихов.

Учитель философии. Так нельзя: или то, или другое.

Г-н Журден. Почему?

Учитель философии. По той причине, сударь, что мы можем излагать свои мысли не иначе, как прозой или стихами.

Г-н Журден. Не иначе, как прозой или стихами?

Учитель философии. Не иначе, сударь. Все, что не проза, то стихи, а что не стихи, то проза.

Сравните: Пока действуют две бани для мужчин и женщин, размещающиеся на двух этажах. А будет ещё и третья – для инженерно-технических работников.

Употребление слова без достаточных на то оснований – нарушение четвертого закона логики (закона достаточного основания ). Пример:

Сейчас вы увидите художественный фильм «Жестокий романс», поставленный по одноименной пьесе А.Н. Островского «Бесприданница» (слово одноименный в этом предложении лишнее).

Логические ошибки нередко возникают при неправильном построении однородного ряда. В перечислении может произойти наложение объемов понятий, если в его основу легли разные критерии выбора объектов. Например, недостаточно эрудированный человек может возразить: Это не животное, а насекомое! (хотя насекомые – подкласс животных как общего понятия). Сравните: Всех людей таким образом можно разделить на стариков, русских и брюнетов . Или в маршрутном такси часто можно встретить объявление:Бесплатный проезд только для ветеранов, участников и инвалидов Великой Отечественной войны. Но ветераны и участники – понятия равнозначные, а инвалиды тоже являются участниками. Поэтому достаточно было употребить в тексте объявления один из синонимов: участников или ветеранов . В канцелярских жанрах, а также в сочинениях школьников широко распространены ошибки в употреблении однородных членов предложения, в качестве которых нередко сочетаются неоднородные понятия и явления. Явная алогичность фактов в одном ряду связана с прагматическим началом, сочетанием резко контрастирующих элементов. Пример: Оказать Сидорову материальную помощь, т.к. он очень нуждается: на его иждивении жена, бабушка, страховка, рассрочка за мебель и алименты .

Особая группа ошибок выделяется в построении определения. Логический закон тождества требует соразмерности субъекта (определяемого слова) и предиката (определения). При нарушении этого требования могут возникать грубые логические ошибки. Такая ошибка допущена, напр., в определении: «Несовершеннолетний – гражданин, которому на момент совершения преступления не исполнилось 18 лет». Из этого определения можно сделать вывод, что несовершеннолетними могут быть только преступники. Сравните:

Квадрат – это геометрическая фигура вформе квадрата (ошибка в виде еще одной «геометрической фигуры» – круга в определении).

Подмена понятия

Неудачный выбор лексического эквивалента (слова) нередко приводит к подмене понятия . Например: «Гостеприимные хозяева накормили нас разнообразным подбором национальных блюд» (получается, что гости ели не сами блюда, а их подбор). Чаще подменяются конкретные понятия – абстрактными или родо-видовыми, т.е. неоправданно замещают друг друга слова, находящиеся в лексических отношениях «гипоним → гипероним». Например: «Учитель рассказал нам о великом писателе и прочитал отрывки из его творчества » (вместо …произведений ).

В результате смешения родовых и видовых понятий какое-либо из них может быть неоправданно расширено или сужено. Например, очень часто в речи, особенно детской, словом железо называется любой металл, тогда как железо – лишь один из множества существующих металлов.

Подобные ошибки бывают тесно связаны с языковой болезнью, названной К.И. Чуковским «канцеляритом». Один из основных симптомов этого распространенного «недуга» – пагубное и необоснованное пристрастие к родовым (общим) наименованиям вместо видовых (конкретных): «головной убор» вместо шапка , «верхняя одежда» вместо пальто и т.д. Например, Чуковский с иронией пишет о сцене, которая произошла в его присутствии на радио при подготовке выступления одного молодого писателя. Выступавший хотел сказать: «Прошли сильные дожди, это может повредить урожаю». Но редактор передачи, прочитав эти строки, поморщился и заметил: «Так не годится. Надо бы политературнее. Напишите-ка лучше этак: «Выпали обильные осадки ».

Очевидно, что замена видовых категорий родовыми делает речь бесцветной и казенной. Неслучайно С.Я. Маршак в одном из стихотворений обращается к современникам с упреком: «…Обеды, ужины мы называли пищей , а комната для нас жилплощадью была».

Лексическая несочетаемость

Следующий тип ошибок – нарушение лексической сочетаемости . При выборе слова необходимо учитывать не только его значение, но и семантическое поле, т.е. возможности сочетаемости с другими словами. Лингвистической базой понятия лексическая несочетаемость стало разработанное В.В. Виноградовым учение о типах фразеологических единиц, в котором, в частности, рассматриваются фразеологически связанные значения слов.

Границы лексической сочетаемости определяются многими факторами: семантикой слов, их стилистической принадлежностью, эмоциональной окраской, грамматическими свойствами, фразеологической связанностью и т.д. Например, в предложении «Эта книга обогатит ваш кругозор » неправомерно употреблено слово кругозор , которое сочетается только с глаголом расширить . Обогатить можно опыт, память, фантазию и т.п. В предложении «Поставили палатку, сделали кофе» глагол сделали нуждается в замене на приготовили (т.к. сделали = изготовили ). Во фразе «После исправления подобных ошибок приступают к исправлению менее грубых, но тоже важных ошибок» прилагательное важных требует замены на существенных . Другой пример: «Первый тост он поднял (выпил) за здоровье юбиляра». Здесь уместен глагол произнёс , т.к. тост – один из жанров речи.

Часто смешиваются в употреблении фразеологические связки: оказать услугу, помощь и т.п. и приносить пользу, вред и п.; одержать победу и завоевать первенство; играть роль и иметь значение ; расширять кругозор и повышать уровень и др.

Задание . Исправьте ошибки в предложениях:

· Лекарство должно оказать пользу .

· Гимнастка одержала первенство на областных соревнованиях»

· Это не играет никакого значения

· Нужно повышать свой кругозор .

В разделе «Памятка оратору» книги «Правильно ли мы говорим?» Б. Тимофеев обращает внимание на лексическую несовместимость отдельных слов и дает точные пояснения:

Оратор … не может говорить, например: «Благодаря пожару они остались без крова…» (слово «благодаря» здесь совершенно неуместно, надо сказать «по причине пожара»). Он не может говорить «повышать глубину знаний» («глубину» не «повышают»; лучше сказать «увеличивать объем»), «температура стремительно ползла вверх»… (если «стремительно», то не «ползла», а «поднималась») или «он был ужасно обрадован…» (то, что внушает ужас, не может вызвать радости). Он не может говорить «чреватые последствия», - надо сказать, какими последствиями чревато событие, о котором он говорит… (80, с.164).

Есть слова, семантически закрепленные за определенной темой в нашей речи. Например, скоропостижный ассоциируется с темой смерти (скоропостижная кончина ) и неуместно без особых художественных целей в словосочетании скоропостижный отъезд (вместо внезапный ).

Расширение семантики слова и смысловой контакт со словами, валентность которых ограничена в языке или контексте, нередко приводит к ошибкам комического характера: Продается коза с мужем.

Иногда в художественной речи используется намеренное столкновение лексически не сочетающихся слов – для создания контраста, комизма, экспрессии. Например: закадычный враг, не обезображенное интеллектом лицо, стая товарищей и т.д. Эффект «обманутого ожидания» часто обыгрывают мастера юмористического жанра: яблоко с родинкой, кипучий лентяй, на основе всесторонней и обоюдоострой склоки (И. Ильф и Е. Петров), холостой фокстерьер (Л. Ленч). Сравните: Мы потерпели победу и больше не вправе медлить; Мы достигли зияющих вершин и п.

Примечание . Давно замечено, что «ограничения семантической сочетаемости не распространяются на переносное словоупотребление». Поэтому не вызывают возражений словосочетания малиновый звон , черный вторник, атака захлебнулась, резиновая мысль, пылающий закат, годы летят и п. Как справедливо утверждает И.Б. Голуб, «нарушение привычных связей слов, придающее им новые оттенки значения, лежит в основе многих классических образов, ставших хрестоматийными примерами эпитетов, метафор, метонимий: седой зимы угрозы (П.); Колокольчик звонко плачет, и хохочет, и визжит (Вяз.); Порой влюбляется он страстно в свою нарядную печаль … (Л.); пузатое ореховое бюро (Г.); умственное и нравственное декольте, плешивый силлогизм (С.-Щ.).

<…> Нарушение лексической сочетаемости как яркий стилистический прием создания комического эффекта лежит в основе различных шуток, афоризмов, которые обычно публикуются на юмористических страницах журналов, газет. Например: Гения признали заживо («ЛГ»); Трудно прощать чужие недостатки, но еще труднее прощать чужие достоинства; наши заклятые друзья; закоренелый передовик; Наконец правительство добилось значительного ухудшения жизни народа <…> (из газ.)

Несочетаемость делает броскими заголовки: «Жанр, обреченный на успех» (о пародии); «Воспоминания о будущем» (название кинофильма); «Наедине со всеми» (пьеса А. Гельмана); «Пожизненный друг» (о «дружбе» В. Жириновского с Саддамом Хусейном) <…>. Выразительны необычные сочетания слов в песнях Вл. Высоцкого: Поэты ходят пятками по лезвию ножа и режут в кровь свои босые души . <…> К утру расстреляли притихшее горное эхо … И брызнули камеи, как слезы, из раненых скал » (см. 24, с.15 – 16).

Лексическая сочетаемость слова нередко тесно взаимодействует с грамматической, от которой зависит возможность соединения одних частей речи с другими и их словоизменительные особенности. Например, грамматика запрещает сочетание прилагательных с количественными числительными (большое двести и т.п.), за исключением тех случаев, когда числительное субстантивируется. Например, у В.С. Высоцкого в строке «Набираю вечное ноль семь » под цифрой подразумевается код междугороднего телефонного вызова, т.е. числительное, выступая в предметном значении, фактически становится существительным. В грамматике запрещены сочетания качественных наречий с существительными. Поэтому рекламное «чисто тайд » так же бессмысленно, как и «строго взгляд » или «весело пень ».

Взаимодействие грамматической сочетаемости с лексической проявляется в примерах: увидеть спутник (в небе) и увидеть спутника (человека). Категория одушевленности и окончание В.п. предопределено двумя разными значениями слова спутник . В предложениях Солнце закрыло облако, Пони задрал гризли, Весь город ночь заворожит, Иней рассыпал мороз и п. распределение синтаксических ролей существительных и определение падежей зависит от лексического значения каждого из них и внеязыковых отношений между ними.

Следует отличать лексическую или грамматическую несочетаемость от собственно стилистической – например, от случаев «смешенья языков – французского с нижегородским» (по меткому изречению А.С. Грибоедова), т.е. от соединения в названии одного понятия русского слова с заимствованным, иноязычность которого остро ощутима и контрастирует с исконностью соседней лексической единицы, например: спикер думы, глава администрации, супрефект округа и т.п. (ср.: Гортензия Бурёнкина или Альберт Кузькин ).

Речевая избыточность

Распространенной погрешностью речи является многословие (речевая избыточность). Тенденция к экономии языковых средств – одна из главных в современном русском языке. Точность, лаконизм изложения мысли – важнейшее требование грамотной речи и непременное условие быстрого и результативного общения между говорящими. Поэтому лишних слов нужно избегать даже в разговорной речи.

Существует два основных вида речевой избыточности.

1-ый тип – тавтология (от греч. tautologia, от tauto – то же самое и logos – слово). Этот термин применительно к области речевой культуры имеет несколько разных осмыслений. Д.Э. Розенталь и М.А. Теленкова говорят о трех его значениях: 1.Тождесловие, повторение сказанного другими словами, не вносящее ничего нового (Авторские слова – это слова автора ). 2. Повторение в предложении однокоренных слов (Следует отметить следующие особенности произведения ). 3. Неоправданная избыточность выражения: более лучшее предложение; самые высочайшие вершины (67, с.352). Однако наиболее точным представляется толкование, данное А.П. Сковородниковым, который вслед за Ю.А. Бельчиковым, С.Е. Никитиной, Н.В. Васильевой и др. разграничивает тавтологию оправданную и неоправданную, определяя последнюю как «вид речевых ошибок, состоящий в непреднамеренном и не оправданном стилистическим контекстом повторении в пределах одного или соседних предложений одних и тех же или однокоренных, близких по звучанию слов» (46, с.704).

«Эти наши боевые горячие будни дней писателю удалось изобразить в книге наиболее удачно ».

«Проливной ливень заставил нас спрятаться под навес».

Примеры характерных тавтологических ошибок: можно спросить вопрос?; например, такой пример; возобновить вновь; умножить во много раз; это явление является и т.п. Классический пример, ставший синонимом понятия «тавтология», – масло масляное .

Задание . Найдите и устраните тавтологию в предложениях:

· В заключение рассказчик рассказал еще одну забавную историю.

· Горэлектросеть приглашает на постоянную работу столяров 3 – 4 разрядов, знакомыхсо столярными работами.

· Продолжительность процесса длится несколько часов.

· К недостаткам диссертации надо отнести недостаточную разработку отдельных частных вопросов.

· В ответ на эту просьбу мы услышали такой ответ.

· Наряду с достижениями был отмечен ряд недостатков.

· Впоследствии вследствие непоследовательности следователя в следствии по делу о преследовании и бесследном исчезновении наследника были допущены ошибки, и по следам последних последовали роковые для подследственного последствия.

Вне стилистических (каламбурных) целей крайне нежелательна тавтология, возникающая при звуковом совпадении форм, которые являются разными значениями многозначного слова или омонимами.

· Теперь от него ждут некоторых шагов, без которых, по мнению некоторых, его дальнейшая политическая карьера невозможна.

· Лирические монологи Чацкого отличаются искренностью и тем самым отличаются от этикетной салонной речи влюбленных.

· Важным моментом является то, что мы в данный момент не располагаем никакой информацией по данному вопросу.

Специалисты в области филологического образовании отмечают, что тавтология «очень частая и устойчивая ошибка на всех этапах обучения языку», причины которой «психологическая – тенденция к повторному использованию слова, языковая – бедность словаря, неумение пользоваться синонимами» (2, с.350).

2-ой тип избыточности речи – плеоназм (от греч. плеоназмос – излишество) – лишнее уточняющее слово – например, в таких словосочетаниях с ненужными определениями: тёмный мрак, главная суть, ценные сокровища , или с лишними обстоятельствами.

Термин безэквивалентная лексика мы употребляем только в смысле отсутствия соответствия той или иной лексической единицы в словарном составе другого языка. Но неправильно было бы понимать этот термин в смысле «невозможности перевода» данной лексики. Безусловно, перевод лексики, не имеющей соответствия в ПЯ, представляет собой определенную трудность, но трудность эта вполне преодолима. Из практики перевода известны следующие способы передачи безэквивалентной лексики:

1. Переводческая транслитерация и транскрипция. При транслитерации передается средствами ПЯ графическая форма (буквенный состав) слова ИЯ, а при транскрипции - его звуковая форма. Эти способы применяются при передаче иноязычных имен собственных, географических наименований и названий разного рода компаний, фирм, газет и т.д. этот же способ широко применяется при передаче реалий; он особенно распространен в общественно-политической литературе и публицистике как переводной, так и оригинальной,
но описывающей жизнь и события за рубежом. Так, на страницах нашей прессы в последнее время стали встречаться следующие транскрипции английских слов и словосочетаний, не имеющих эквивалентов в русском языке: tribalism трайбализм, know-how ноу-хау, impeachment импичмент. В английской общественно политической литературе можно встретить такие транслитерации русских реалий, как agitprop, sovkhoz, technical и пр.

2. Калькирование. Этот способ заключается в передаче безэквивалентной лексики ИЯ при помощи замены ее составных частей - морфем или слов их прямыми лексическими соответствиями в ПЯ: grand jury - большое жюри, backbencher - заднескамеечник, brain drain - утечка мозгов.

3. Описательный (разъяснительный) перевод. Заключается в раскрытии значения лексической единицы ИЯ при помощи развернутых словосочетаний, раскрывающих существенные признаки обозначаемого данной лексической единицей явления, т.е., по сути дела, при помощи ее дефиниции (определения) на ПЯ: landslide - победа на выборах с большим перевесом голосов, brinkmanship- искусство держать мир на грани войны, coroner - следователь, производящий дознание в случае насильственной или скоропостижной смерти. Приведем пример использования приема описательного перевода в переводе художественной литературы: / used to caddy once in a while... (J.D. Salinger "The Catcher in the Rye, Ch.4) я ей носил палки для гольфа... (пер. Р. Райт- Ковалевой). Приведем несколько случаев описательного перевода при передаче на английский язык русской безэквивалентной лексики: щи - cabbage soup, борщ - beetroot and cabbage soup, пожарище - site of a recent fire, charred ruins и т.д. нетрудно заметить, что описательный перевод, хотя он и раскрывает значение исходной безэквивалентной лексики, имеет тот серьезный недостаток, что он обычно оказывается весьма громоздким и неэкономичным. Часто переводчики прибегают к сочетанию двух приемов - транскрипции или калькирования и описательного перевода, давая последний в сноске или в комментариях. Это дает возможность сочетать краткость и экономичность средств выражения, свойственные транскрипции (и калькированию), с раскрытием семантики данной единицы, достигаемой через описательный перевод.

4. Приближенный перевод (перевод при помощи «аналога»). Этот способ заключается в подыскании ближайшего по значению соответствия в ПЯ для лексической единицы ИЯ, не имеющей в ПЯ точных соответствий. Пример такого перевода можно найти в отрывке из повести М. Горького, где русское душегрея переведено приближенно как vest. Конечно, английское vest, означающее «жилет» или «нательная фуфайка», лишь приближенно передает значение русского слова душегрея, тем не менее, для целей перевода это неполное, приближенное соответствие оказывается вполне достаточным. Такого рода приблизительные эквиваленты лексических единиц можно назвать
«аналогами». Они лишь приблизительно передают значение исходного слова и в исключительных случаях могут создать не вполне правильное представление о характере обозначаемого ими предмета или явления. Так, обычная передача американизма drugstore как аптека не дает полного представления о функциях этого заведения – в русских аптеках продаются только лекарства и (иногда) косметические средства, в то время как в американских «драгсторах» продаются также предметы первой необходимости, газеты, журналы, кофе, мороженое и пр. и, кроме того, они функционируют как закусочные. Поэтому, когда реплика героини одного их американских фильмов, демонстрировавшихся в свое время на советских экранах, «Food is awful in drugstores» переводилось в субтитрах как «В аптеках ужасно кормят» это вызывало непонимание у зрителей. В данном случае уместным был бы другой русский «аналог» - закусочная.

5. Трансформационный перевод. В ряде случаев при передаче
безэквивалентной лексики приходится прибегать к перестройке синтаксической структуры предложения, к лексическим заменам с полным изменением значения исходного слова или же к тому и другому одновременно, т.е. к тому, что носит название лексико-грамматических переводческих трансформаций. Так, англ. glimpse, не имеющее эквивалентов среди русских существительных, часто употребляется в выражениях to have или to catch a glimpse of (somethig or somebody), что дает возможность применить в переводе глагол и тем самым прибегнуть синтаксической перестройке предложения. Например, предложение could catch glimpses of him in the widows of the sitting-room (A.C. Doyle "The adventures of Sherlock Holmes) можно перевести: Я видел, как его фигура мелькала в окнах гостиной. При переводе на русский язык английского exposure, не имеющего прямого соответствия, в ряде случаев можно прибегнуть к лексической замене; предложение Не died of exposure следует перевести как
Он умер от простуды (от воспаления легких), Он погиб от солнечного удара,
Он замерз в снегах и т.д. Разумеется, для правильного выбора одного из этих вариантов требуется обращение к широкому контексту или знания экстралингвистической ситуации.

6. Нулевой перевод. Означает отказ от передачи значения грамматической единицы вследствие его избыточности. Грамматическое значение нередко дублируется в высказывании с помощью иных лексических или грамматических средств. В таких случаях безэквивалентная единица получает в переводе «нулевое соответствие», т.е. попросту говоря, опускается: give me the book that you bought yesterday (Дай мне книгу, которую ты купил вчера); By that time he had already left the country (К этому времени он уже уехал из Англии). В первом из этих предложений значение определенного артикля дублируется смыслом придаточного предложения, во втором - значения предшествования, выраженное формой Past Perfect, избыточно из-за наличия в высказывании лексических указателей предшествования «к этому времени» и «уже».

Обращали ли вы внимание на то, как трудно иногда подобрать нужное, конкретно и точно выражающее нашу мысль слово. А ведь мы часто слышим, что богатства русского языка неисчерпаемы, что в его лексиконе десятки тысяч слов. Однако при этом наша речь бывает бедной, невыразительной, а высказывания неточными по смыслу.Почему же так происходит? Очевидно, причиной тому - неумение (или нежелание) выбрать из множества похожих слов самое нужное, точно передающее нашу мысль. Ведь чем больше слов в языке, тем труднее в них разобраться, вот и берем мы первое попавшееся, а потом оказывается: выбор был неудачный, мысль выражена неясно, а то и совсем искажена. Какова же природа возникновения подобных речевых ошибок? Такие ошибки будто сами "просятся на язык", не случайно говорят: здесь "вкралась" ошибка. Чтобы этого не произошло, необходимо предупреждать ошибки. Для этого попробуем проанализировать те из них, которые появляются в речи в результате неточного выбора слова (стилисты в этом случае говорят о Неправильном выборе лексического эквивалента ). Слова необходимо выбирать в соответствии с их семантикой, то есть значением. Употребление слов без учета их семантики меняет значение высказывания. Приведем пример из школьного сочинения: "Аркадий, следовавший сначала за Базаровым, попал под влияние отца и дяди и отошел в сторону, обналичив тем самым свое слабое сердце и душу" (слово "обналичить" недавно появилось в языке и используется только в речи финансистов и банковских работников). Следовало использовать глагол "обнаружить", т. е. проявить, выказать. Как видим, неправильный выбор лексического эквивалента порой приводит к неуместному комизму, к абсурдности высказывания. Неправильный выбор лексического эквивалента объясняется довольно просто: Мы берем слова из определенной тематической группы, не утруждая себя анализом их точного значения . Эта небрежность и оборачивается неясностью высказывания, а иногда и полным абсурдом: "Татьяна любила свою няню - седобородую старушку". Пример этот демонстрирует, что слово выбрано по ассоциации (седой - седобородый). Подобные ошибки можно назвать ассоциативными. Еще Аристотель предостерегал от логических ошибок в речи. Он утверждал: "Речь должна отвечать законам логики". Если мы употребим не то слово, может возникнуть алогизм (сопоставление несопоставимых понятий), например: "Речь героев Шолохова отличается от всех других героев" (следовало написать: от речи героев других авторов). Такие ошибки в устной и письменной встречаются очень часто: "Сравним результаты первого кризиса со вторым" (надо: с результатами второго) или "Если Пушкин любит свою Татьяну, то Вера оставляет Лермонтова равнодушным" (следовало: если Пушкин, то Лермонтов; если Татьяна, то Вера).Неудачный выбор слова может привести и к подмене понятия, например: "Радушные хозяева накормили нас разнообразным подбором национальных блюд". Что же ели эти гости? Национальные блюда или их "разнообразный подбор"? Причина нелогичности высказывания иногда кроется в нечетком разграничении конкретных и отвлеченных понятий, родовых и видовых наименований. Так, неверно сформулирована мысль в предложении: "Русь пережила нашествие татаро-монгольского ига" (следовало сказать нашествие татаро-монголов, употребив Конкретное существительное вместо отвлеченного ). Часто приходится наблюдать употребление Родового наименования вместо видового : "Катерина бросилась в водоем" (имеется в виду Волга). Такая замена лишает речь точности и подчас придает высказыванию официальный, канцелярский оттенок: "Борис приехал в Калинов по вопросу о наследстве" ("по вопросу" - канцеляризм, придающий предложению оттенок официальности). Таким образом, правильный, точный выбор слова - одно из непременных условий грамотности устной и письменной речи. Самый лучший способ избежать речевых ошибок, связанных с неправильным выбором лексического эквивалента, - обратиться к толковому словарю: (например, на сайте).

Обращали ли вы внимание на то, как трудно иногда подобрать нужное , конкретно и точно выражающее нашу мысль слово . А ведь мы часто слышим, что богатства русского языка неисчерпаемы, что в его лексиконе десятки тысяч слов. Однако при этом наша речь бывает бедной, невыразительной, а высказывания неточными по смыслу.
Почему же так происходит? Очевидно, причиной тому - неумение (или нежелание) выбрать из множества похожих слов самое нужное, точно передающее нашу мысль. Ведь чем больше слов в языке, тем труднее в них разобраться, вот и берем мы первое попавшееся, а потом оказывается: выбор был неудачный, мысль выражена неясно, а то и совсем искажена.
Какова же природа возникновения подобных речевых ошибок ? Такие ошибки будто сами "просятся на язык", не случайно говорят: здесь "вкралась" ошибка. Чтобы этого не произошло, необходимо предупреждать ошибки. Для этого попробуем проанализировать те из них, которые появляются в речи в результате неточного выбора слова (стилисты в этом случае говорят о неправильном выборе лексического эквивалента ).

Слова необходимо выбирать в соответствии с их семантикой , то есть значением. Употребление слов без учета их семантики меняет значение высказывания. Приведем пример из школьного сочинения: "Аркадий, следовавший сначала за Базаровым, попал под влияние отца и дяди и отошел в сторону, обналичив тем самым свое слабое сердце и душу " (слово "обналичить" недавно появилось в языке и используется только в речи финансистов и банковских работников). Следовало использовать глагол "обнаружить", т. е. проявить, выказать. Как видим, неправильный выбор лексического эквивалента порой приводит к неуместному комизму, к абсурдности высказывания.
Неправильный выбор лексического эквивалента объясняется довольно просто: мы берем слова из определенной тематической группы, не утруждая себя анализом их точного значения . Эта небрежность и оборачивается неясностью высказывания, а иногда и полным абсурдом: "Татьяна любила свою няню - седобородую старушку ". Пример этот демонстрирует, что слово выбрано по ассоциации (седой - седобородый). Подобные ошибки можно назвать ассоциативными .

Еще Аристотель предостерегал от логических ошибок в речи. Он утверждал: "Речь должна отвечать законам логики ". Если мы употребим не то слово, может возникнуть алогизм (сопоставление несопоставимых понятий), например: "Речь героев Шолохова отличается от всех других героев " (следовало написать: от речи героев других авторов ). Такие ошибки в устной и письменной встречаются очень часто: "Сравним результаты первого кризиса со вторым " (надо: с результатами второго ) или "Если Пушкин любит свою Татьяну, то Вера оставляет Лермонтова равнодушным " (следовало: если Пушкин, то Лермонтов ; если Татьяна, то Вера ).
Неудачный выбор слова может привести и к подмене понятия , например: "Радушные хозяева накормили нас разнообразным подбором национальных блюд ". Что же ели эти гости? Национальные блюда или их "разнообразный подбор"?
Причина нелогичности высказывания иногда кроется в нечетком разграничении конкретных и отвлеченных понятий, родовых и видовых наименований . Так, неверно сформулирована мысль в предложении: "Русь пережила нашествие татаро-монгольского ига " (следовало сказать нашествие татаро-монголов , употребив конкретное существительное вместо отвлеченного ).
Часто приходится наблюдать употребление родового наименования вместо видового : "Катерина бросилась в водоем " (имеется в виду Волга ). Такая замена лишает речь точности и подчас придает высказыванию официальный, канцелярский оттенок: "Борис приехал в Калинов по вопросу о наследстве " ("по вопросу" - канцеляризм, придающий предложению оттенок официальности).
Таким образом, правильный, точный выбор слова - одно из непременных условий грамотности устной и письменной речи. Самый лучший способ избежать речевых ошибок, связанных с неправильным выбором лексического эквивалента , - обратиться к толковому словарю : (например, на сайте